ГИМС. Курс молодого бойца.

   По приезду Михеич провел с нами пару занятий. Впечатлил он нас, нечего сказать. Запомнился.

   Надо сказать что реальные будни спасения на воде кардинально отличаются от тех благостных плакатов, что украшают любую станцию ОСВОДа.

   Запомнилось:

   - Рыпается клиент, не рыпается, перво–наперво - глушащий удар в дыню ему! А потом волоки уже. А то вцепится — хуй ты его от себя оторвешь. Вместе и потонете к ебеням...

   Надо сказать, что прислать в воде в бубен, с раушем в итоге — дело далеко не простое. Опоры–то нет. Надо выпрыгивать из воды и бить в висок — сверху. Вот этому то непростому делу Михеич нас и учил...

   Своего "первого" навсегда запомнил. Большой дядя был. И громкий. Запил бутылочку водочки морской водицей и резко сменил тональность с "Пааашли все нах!" (в ответ на наши вопли в матюгальник про буйки, назад, и те де), на "Ой, бля, тануууу!"

   Кстати, это редкость. Утопленники, как правило,люди тихие — им орать скромность и отсутствие воздуха не позволяют. Но этот голосил на всю округу. Исключительно матом.

   Подходим на лодке, кидаем круг — не берет. Соображалка отрубилась. Руками колотит по воде, зенки вылупил — и нихрена не понимает. М–да... А туша за центнер. Подгребать ближе рискованно — перевернет лодку как нехрен делать. Ныряю, подплываю к красавцу. Вспоминаю уроки мичмана.

   - НННА!

   Черт, по носу попал... Расквасил сразу. Мужик изумленно таращит на меня бараньи очи.

   - НННННА!

   Опять мимо. Губу разбил только и кулак об зубы поцарапал.

   Удивлению мужика нет предела. Наверное, он не так себе процесс спасения на воде представлял.

   Вместе с ним за этой впечатляющей картиной наблюдает пляж. В полном изумлении.

   - ННННА!

   Да что за чертовщина–то такая... в глаз прислал...

   До мужика допирает, что дело плохо, он резко повышает плавучесть и довольно резво сваливает от меня. Да хрен там...

   - НННА!

   - Ироды! Подонки! Вы что творите? Милиция! — доносятся с берега вопли возмущенных зрителей.

   Но мне не до них. Вошел в раж.

   - Не уйдешь, сука! Я тебя все равно спасу!

   Наконец попадаю по затылку — мужик обмяк. Ффффу, наконец–то. Рывком за волосы, черт, оторвал, еще раз и тяну в лодку. Упарились его втроем втягивать.

   Завели мотор, подходим к берегу — очнулся. И тут же с ревом бросился на меня. Встречаю его двойкой в горло, спасенный летит за борт. Хорошо — неглубоко. Вскакивает и скачками несется к берегу. Я зачем–то за ним. Успеваю только пнуть его в жопу. Красавец резким спуртом уходит в отрыв. Народ с визгом разбегается с нашего пути. Ноги вязнут в песке, я притормаживаю — эта свинья скачет не разбирая дороги. Сносит грибок, ни на йоту не замедлив бега. Перепрыгивает через два лежака — без касания. Хуй догонишь такого. "А чего это, собственно, я бегу?" — приходит, наконец, в голову.

   Клиент жив, здоров, в прекрасном тонусе — чем я ЕЩЕ могу ему помочь?

   Телегу на меня накатали всем пляжем. Но Михалыч с помощью свояка в ментовке уладил вопрос.

   Даже пожал руку, что для него, скупого на похвалу, значило:

   - Красавчик! Так держать!

   После этого на нашем участке установилась военная дисциплина. Никто близко к буйкам не подплывал.

   Стоило кому то попробовать сунуться — сами граждане ловили смельчаков за плавки.

   - Ты что! — слышалось издалека — Ты куда, блять! Тут спасатели — звери! Намедни мужик за буйки заплыл — они его ТАК отпиздили! Всю рожу расхуячили — насилу убежал от них! А не убежал бы — убили б нахуй!
Потому, наверное, у нас и утопленников не было.